Сэнгоку Дзидай - Страница 7

Глава 3

Бери зонтик раньше, чем промокнешь.

Яп. пословица

Всю эту информацию было трудно переварить за раз и я решил с ней «переспать». Поблагодарил священника, попросил его оставаться в замке, пообещав продолжить завтра. Позвал слуг. Те принесли белое спальное кимоно, закрыли ставни окон, забрали фонарики и я лег почивать. Почему не отправился к жене? Уж слишком много на меня сегодня обрушилось. Да и в постели человек сильно раскрывается, а оно мне надо, чтобы Тотоми заподозрила подмену? И так местные смотрят на меня с подозрением. Да и с моральной точки зрения — нехорошо. По-сути для японки — я чужой человек. Еще поворочавшись немного и повертев ситуацию так и эдак, я накрылся одеялом с головой и провалился в сон.

Снилась мне узкоглазая японская собака. Всю ночь она охраняла комнату, внимательно принюхиваясь, прислушиваясь к посторонним звукам. Мне, почему-то было с ней очень комфортно и безопасно.

Но вот настало утро, зачирикали птички. Я проснулся бодрым и здоровым. Голова уже не болела. Я снял повязку с головы, ощупал зашитый нитками шрам на виске — отек спал и заживление шло очень быстро. За окном туман, небо хмурое — собирается дождь. Пока спал — пришло решение моей проблемы. Вспомнилась сказка о двух лягушках, попавших в горшок со сметаной. Одна перестала барахтаться и утонула. А другая дергалась, дрыгала лапками пока не сбила из жидкой сметаны твердое масло. Попал я сюда не своим хотеньем, а волей каких то высших сил — уж, не знаю кто постарался, еще не открытые законы природы, боги… Но нужно барахтаться, утонуть я всегда успею. На Родину меня пока не тянет. Я внимательно прислушался к себе, нет, ностальгии по княжеству Московскому во главе с Иваном Грозным я не испытываю. Что он там — медведями любил травить соотечественников? Опричнина, все дела… Спасибо, не надо.

Тоска по родителям есть и сильная. Поди, убиваются по мне, погибшему во время землетрясения. Девушка моя, Наташа, тоже, небось, плачет сейчас. Но что я могу изменить? Ничего. Значит что? Надо попытаться устроится тут, в Японии. Благо какой-то задел уже есть. Я даже не про «родственников» — это вполне может стать пассивом если меня раскусят. Я про то, что тело досталось мне не пустое. Кажется, присутствует мышечная память. Иначе как объяснить мои экзерсисы с мечом, которого в прошлой жизни я ни разу не касался? Теперь мне главное — не напортачить. Продолжаю косить под амнезию.

С этими мыслями я оделся, засунул мечи за пояс и вышел из комнаты. Кивнул на поклоны охранников, обул традиционные плетеные сандалии «таби» и начал спускаться вниз. Четыре пролета и вот я уже внизу. Что у нас тут? Справа кладовые, слева какая то комната вроде туалета. Захожу. Точно, ватерклозет. Деревянный настил с дыркой. Рядом лежит горка сухого моха. Я быстро соображаю для чего. Оправляюсь и выхожу из донжона крепости во двор. Тут все заняты делом — конюхи обихаживают лошадей, слышатся звонкие удары из дымящейся кузницы, на песочной площадке упражняются самураи с деревянными мечами, по стенам ходят лучники… Мое появление не остается незамеченным. Все прекращают работу, упражнения и низко кланяются. Кланяюсь в ответ. Ко мне спешат генерал и жена. Жена сегодня одета в синее кимоно с серебряной вышивкой. Сложной прически уже нет — волосы просто забраны наверх. В руках белый бамбуковый зонтик.

— Доброе утро Ёшихиро-сама — улыбается мне Тотоми — вы хорошо выглядите.

— Вы, Тотоми-сан выглядите еще лучше. Сама свежесть и красота — от моего комплимента девушка зарделась.

— Как ваше самочувствие, господин? — Хиро-сан напротив был хмур и явно чем-то озабочен.

— Спасибо, хоро… — разговор прерывается криком. Я оборачиваюсь и вижу, что к нашей группе бежит растерзанный самурай. Вокруг меня тут же собирается кольцо охраны, но бегущий человек и не собирается нападать. Он падает в ноги и начинает униженно кланяться. Я разглядываю самурая и мое недоумение растет. Все японцы, которых я тут видел до сих пор, включая слуг — чистюли. Опрятно одетые, вымытые, бороды подстрижены… Этот же рыжеволосый парень — прямая противоположность. Серое кимоно испачкано и разорвано на груди, голова грязная, лоб не выбрит, косичка завязана небрежно, по щекам текут слезы. Самураи тоже плачут?! Вот уж не думал.

— Пошел прочь, деревня — толкает ногой генерал распростертого самурая.

— Постойте — останавливаю я порыв охраны убрать парня с глаз долой — Чего он хочет?

— Сэппуку просит разрешения сделать — презрительно сплюнул Симодзумо — Этот Ксоо не уберег вашего отца Сатоми Ёшитака. Наш господин оказал огромную честь этому куску дерьма, поднял из грязи, дал два меча, а он как был деревней, так ей и остался. Он недостоин чести совершить сэппуку. Отправьте его господин, в деревню эта.

— Как тебя зовут? — обратился я напрямую к парню.

— Вы не узнаете меня? Я Мисаки Мураками, господин — уткнулся в пыль головой «писатель».

Здорово встретить знакомую фамилию. На меня прямо чем-то родным повеяло.

— После удара копьем я потерял память — начал импровизировать я — Ты охранял моего отца?

— Да, нет… Начальник охраны погиб вместе с Ёшитака-самой. Я замковый мацукэ! Я очень виноват, что не уберег вашего отца, мне нет прощения — зачистил парень — но господин Ёшитака-сама меня не послушал. Я предупреждал…

— Мисаки-сан — глава всех шпионов Сатоми — шепнула на ухо мне Тотоми. От запаха ее духов — жасмин? сандал? — у меня слегка закружилось голова.