Сэнгоку Дзидай - Страница 40

Ага, щаз! Я не буду играть с Цунанари в эти огромные шахматы. Садиться за стол с гроссмейстером можно только в одном случае. Если ты под конец можешь взять доску и отхреначить ею зарвавшегося «мастера». Лошадью ходи, лошадью! Вспоминаем фильм Джентльмены удачи. Цунанари и К заведомо лучше меня двигают фигурки отрядов по этой доске. Умеют отдавать в нужное время правильные сигналы, имеют опытных генералов и полковников. А меня людей с гулькин нос.

— Стоим, как я приказал. Никаких перестроений.

Генералу это не нравится, но он проглатывает.

Конница начинает свой разбег, а я подзываю к себе Хосе Ксавьера.

— Весь огонь на кавалерию! Выбивайте военачальников. Они рядом со знаменосцами.

Эффективность стрельбы постепенно увеличивается. Я вижу, как ядра начинают прокладывать целые просеки в плотном строю конницы. И вот кавалерия Огигаяцу влетает на чесночное поле. Слышится дикое ржание, лошади встают на дыбы, падают, задние ряды влетают в эту кашу малу. Образуется громадная давка, в которую раз за разом влетают артиллерийские снаряды. Ядра устраивают настоящее опустошение, каждое убивая десятки вражеских солдат, отрывая конечности и головы. Небольшой отряд конных самураев все-таки прорывается через поле с ежами и пытается сходу ударить по копейщикам. Но те не лыком шиты и уже выставили стену из пик. Лошади отказываются идти на эту фалангу, а лучники начинают последовательно расстреливать остатки кавалерии огигаяцу. Довершает дело артиллерия. Весь левый фланг усеян трупами людей и коней. Очень много раненых с ампутированными руками и ногами. Даже здесь, на холме я чую солоноватый запах крови и слышу крики о помощи.

Бледный генерал подходит ко мне и пытается что-то сказать, но только машет рукой и качает головой. Спасибо, что не устраивает мне проповедь а-ля айн про честь самураев и плохое оружие гайдзинов. Видимо понимает, что убивают не пушки и не мечи, а люди.

Однако сражение еще далеко не законченно. Раздается бой барабанов и пешие тысячи огигаяцу разворачиваются для фронтальной атаки. Три или четыре тайдана направляются прямиком на холм. Впереди идут аркебузиры. За сто шагов от сохеев они останавливаются и дают залп. Не очень точный и весьма жидкий. Теппо у Норикаты всего человек пятьсот, но даже их огонь причиняет ущерб сохеем. Щитов не хватает и я вижу, как на землю падают десятки монахов в первых рядах. Если бы Цунанари и Нориката придерживались этой тактики и дальше, а не бросили своих мечников в рукопашную — я не знаю, как бы дальше сложилось сражение. Однако над вражескими военачальниками продолжала довлеть идея численного превосходства. Пусть кавалерия потеряна, но воинов же больше! И в ход пошла элита элит — самураи ходзе с но-дачи. Тысяча отборных бойцов в красных доспехах и с огромными мечами сломя голову бросают в атаку на сохеев.

Над полем боя слышны свирепые крики Банзай. Печально, что крик-пожелание долголетия (Десять тысяч лет!) используется как подспорье в радикальном сокращении этого долголетия. Но вопли самураев совсем не испугали сохеев. Они запели какой-то гимн и сами бросились в вперед. Красные фигуры захлестнули белых и тут же откатились волной обратно. Выяснилось, что боевые монахи бились в плотном строю и использовали уникальную технику. Блокируешь нагинатой удар меча от фронтального соперника и тут же делаешь выпад вправо. Не трогай самурая перед собой, коли человека справа от тебя, когда он поднимет руку для удара. Подмышка — самое незащищенное место в доспехе, поэтому такая тактика хорошо работает против правшей (коих большинство в любой армии). А твой товарищ слева, если повезет, убьет стоящего перед тобой врага.

Полчаса длиться схватка и я вижу, что сохеи побеждают. В их порядках появляются бреши от самоубийственных атак ходзе, но самих самураев с но-дачи становится все меньше и меньше. Зато тайданов простых мечников огигаяцу значительно прибавляется. Они обходят тысячу монахов и справа и слева.

— Танэда Цурумаки прислал гонца — докладывает генерал — просит разрешения ударить слева по порядкам огигаяцу.

— Нет! — запрещаю я выход из строя — Армия Норикаты еще не полностью втянулась в бой. У него значительные резервы.

Две тысячи свежих самураев стискивают солдат Бэнкэя справа и слева. Сохеи перестраиваются и встречают вражеских солдат встречным натиском. Мелькают нагинаты, я вижу как размахивает своим молотом гигант Ясуи. Каждый его удар просто плющит доспехи противника.

Нориката продолжает кидать в пекло все новые и новые полки. Белая цепочка монахов мельчает и мельчает под приливными волнами самураев. Опять появляются ходзе с но-дачи. Их мало, но действуют они более эффективно. Наскакивают тройками, кидаются в ноги, подныривая под нагинаты. Просветы в рядах сохеев все увеличиваются и от Бэнкэя прибегает посыльный.

— Господин! Тайсе просит срочно помочь свежими силами. Мы держимся из последних сил!!

Поздно! Мечники огигаяцу окончательно прорывают строй монахов и бегут по направлению к редуту. Открывают огонь мои аркебузиры. Первый же залп воинов Яцуфуса отшвыривает назад с полсотни самураев. Враги валяться на землю как снопы, но продолжают напирать.

— Картечь! — кричу я Хосе Ксавьер — Стреляй картечью!!

Португальцы закладывают в стволы порох, затем мешочки с железным дробом, закрепляют все пыжом. Быстро наводят, залп. Расстояние до полков огигаяцу — самое оптимальное. Метров семьдесят. Я вижу, как коса смерти проходит по порядкам японцев. Сотни убитых. Еще выстрелы. Еще сотни погибших и раненых. Но к моему ужасу это не только не останавливает врагов, а еще больше ожесточает. Они продолжают бросаться к редуту. Вот уже бой идет возле пушек. Самураи огигаяцу, подсаживая друг друга, взбираются на бруствер и бросаются в сечу.