Сэнгоку Дзидай - Страница 67

Был еще один случай из ряда вон, о котором нам рассказал экскурсовод. Во время битвы при Сэкигахаре отряды синоби Кога-рю действовали так эффективно, что Токугава лично отслужил торжественный молебен духам погибших ниндзя, а выживших возвел в ранг «преданных и достославных воинов»! Т. е. фактически сделал отверженных синоби своими личными самураями-хатамото.

Спрашивается, почему бы и мне не попытаться привлечь на свою сторону несколько кланов синоби? Только вот как завоевать доверие ниндзя с их специфичной моралью? Нужно предложить что-то помимо денег (сегодня взяли у меня, завтра у врагов). А для этого мне надо посмотреть на их жизнь, разобраться в их потребностях. Но это в теории. А на практике я сижу в клетке, страдаю самооправданиями и матерю себя за неуместный гуманизм — так мне и надо, идиоту. Полез спасать ниндзя, решил, что умней всех, вся Япония у твоих ног — теперь получай пытку москитами, водой (в которую, извиняюсь за неделикатность, приходится делать все дела) и жарой (на солнце все сорок градусов, я так полагаю). Слава богу, пруд, где я тяну, а вернее тону срок — проточный и все нечистоты смываются на поле, засеянное рисом. Очень удобно, когда пленники одновременно работают производителями удобрений.

— Ёшихиро! — слева шепчет мой товарищ по несчастью. Ого, да он мое имя знает!

Я оборачиваюсь и разглядываю своего очнувшегося «сокамерника». Точнее сопенальника. Кожа японца посерела, вздулась язвами. Под глазами огромные мешки, губы толстые, как две лепешки.

— Не узнали? Неужели так плохо выгляжу? Это же я, Цугара Гэмбан — мацукэ вашего батюшки.

Опа! Америка, Европа. Главный шпион Сатоми, пропавший с миссией в землях Яманоути.

Разговорились. Как бы мне проверить, что мужичек в клетке — это действительно, Цугара? Спросил о приемном сыне. Вроде все сходится, Гэмбан сразу же переключился на Мураками, рассказал о том, как нашел талантливого паренька, обучал его… Сразу посыпались вопросы — как я попал в деревню синоби, куда смотрела охрана, что с родственниками… Пришлось поведать Цугаре краткую историю жизни клана за последние два с половиной месяца. Гэмбан впечатлен. Гэмбан потрясен. А тот факт, что Эмуро Ясино оказался прославленным дзенином

Хандзо, организовавшим убийство Сатоми Ёшитака, вогнал Цугару в такие эмоции, что он даже начал биться головой о прутья бамбука.

— Мой недогляд, господин — попытался униженно поклониться Цугара — Этого Ясино привел к вашему отцу Сатоми Ёшитойо…

Тра-та-та (это я выругался про себя) — и тут дядя успел!

… хвалил его, просил взять в личную охрану — продолжал каяться тем временем мацукэ — Я конечно, начал проверить его по обычной схеме — послал письма предыдущим нанимателям ронина, установил слежку… Пока ждал результатов, пришлось срочно съездить на встречу с агентом в клане Яманоути — нашего человека взяли младшим поваром в замок дайме. Впервые за несколько лет мы могли устроить покушение — отравить еду Норикуи Яманоути. Я лично повез яд из шипов моллюска в Такасаки. У этой отравы нет вкуса и запаха, а смерть выглядит, как будто у человека от полнокровия разорвалось сердце. Наш повар бы остался вне подозрений и мог бы устроить покушение и на наследников Норикуи. Я не мог упустить такого шанса и поехал лично проконтролировать эту операцию. Но, увы, в тот же день, в гости к Норикуи приехал Дракон Идзу, вместе с ним в Такасаки прискакали десятки шпионов во главе с этой девкой-обортнем, Кико Ходзе. Она то меня и раскрыла! Я был среди монахов-поломников, мацукэ проверяли всех недавно прибывших в замок. Нас построили во дворе и Кико велела каждому прочитать молитву Сегаки

… Вот тут то я и погорел.

— Подожди, Гэмбан — прервал я исповедь шпиона — Что-то не сходится. А зачем тогда Хандзо было спасать меня из засады?? Неужели дядя был настолько кровожаден, что хотел убить меня лично?

— Деньги. Скорее всего, все дело в деньгах — пожал плечами Цугара — Хандзо просто решил подзаработать на тебе и принять повторный заказ уже на наследников Сатоми Ёшитойо.

Теперь картина у меня сложилась. Ниндзя работал на дядю и только после его смерти, продал свои услуги Ходзе. Наш пострел везде поспел.

— А как же ты, Гэмбан угодил в деревню ниндзей Иги-рю? — поинтересовался я.

— Меня продали. Сначала пытали Ходзе. Вытащили из меня имена всех агентов, Потом палач-затейник Яманоути. Ох, как этот крестьянин меня мучил! Кормил медом и рыбой. У меня начинался сильный понос. Он укладывал меня в корыто, приматывал цепями и бросал корыто рядом с болотом. На понос слетались мухи, слепни, москиты. О если гайдзинский ад существует, то я в нем побывал. Тут, в деревне, тоже умельцев полно. Да и молодежь тренировать надо — собственно, для этого меня сюда и продали. Привязывают с столбу, сверх ставят желоб, с которого на голову капает вода. Хандзо придумал. Через день, сходишь с ума, умоляешь убить, лишь бы не терпеть это мучение. До меня один соглядай сидел, так отгрыз себе язык, чтобы захлебнуться кровью. Откачали. Теперь специальный кляп в рот вставляют.

— И ты так спокойно об этом говоришь?!?

— Самоубийство — не мой путь. Перед отъездом в Такасаки — Цугара замялся — Я с разрешения вашего отца принял христианство.

Мнда. Тема деликатная и я перевожу разговор на то шоу, которое сидя в пруду мы наблюдаем. Поселение ниндзя визуально легко делится на три части. Первая — нечто вроде десантно-штурмовой полосы. Траншеи, завалы, каменные и деревянные стены, канатная дорога… На этой полосе бегали, прыгали, ползали и даже плавали в пруду рядом с нами порядка тридцати японцев, как мужчин, так и женщин. Причем половину составляли дети и подростки. Вот рядом с нами девушка лет четырнадцати ходит по бревну — приседает, наклоняется, делает колесо. Учится держать равновесие. Вокруг бревна разбросаны колючки. Упадешь — поранишься. Рядом с ней прыгает через веревку, натянутую между двумя стойками, пацан, лет восьми-девяти. Веревка не простая, с острыми колышками.